В мае 1948 года, через несколько дней после голосования в ООН и провозглашения государства Израиль, Генеральная ассамблея ООН решила назначить посредника по урегулированию проблем между новой страной, местными арабами и соседними арабскими государствами. 20 мая 1948 года Совет безопасности ООН избрал на эту должность графа Бернадота - уроженца Швеции, родственника шведского короля Густава Пятого. В годы Второй мировой войны Бернадот был вице-президентом "Красного креста", затем, в 1946 г., президентом организации. Во время работы в "Красном кресте" он поддерживал тесные связи с властями Третьего рейха. Вскоре после избрания на должность специального посредника Бернадот прибыл в Иерусалим. Война за независимость была в самом разгаре. Молодое еврейское государство сражалось с арабскими армиями и бандами. Посредник стремился прежде всего договориться о передышке в боях, в соответствии с решением Генеральной ассамблеи ООН. Добившись перерыва в военных действиях, он решил сформировать подразделение наблюдателей ООН по контролю над соблюдением прекращения огня. В состав миротворческих сил вошли солдаты США, Франции и Бельгии. Консулы этих стран, находившиеся тогда в Иерусалиме, возглавили комиссию по прекращению огня. Все эти действия считались большим успехом Бернадота. Теперь, по мнению посредника, можно было перейти непосредственно к урегулированию конфликта. 20 июня 1948 года Бернадот представил первое предложение конфликтующим сторонам - Израилю, арабским странам и представителям израильских арабов. Эта инициатива вызвала шок у молодого израильского руководства: условия, выдвинутые Бернадотом, разительно отличались от плана разделения Палестины, утвержденного ООН, и предполагали значительное сокращение территории Израиля. В предложениях: Бернадота имелись параграфы, касавшиеся создания координационной иордано-израильской инстанции, в компетенцию которой входило рассмотрение вопросов внешней политики, безопасности и репатриации. Иначе говоря, предполагалось, что Израиль не будет самостоятельно принимать решения в сфере собственной внешней политики и обороны, даже если это касается самого существования государства и его безопасности, а также в сфере репатриации в Израиль - страну всех евреев. Все должно было обсуждаться и утверждаться совместной с Хашимитским королевством комиссией. Эти предложения казались израильскому правительству, мягко говоря, странными, если не сказать - откровенно враждебными. Мало того, Бернадот предложил, чтобы все палестинские беженцы, покинувшие обжитые места во время Войны за независимость, вернулись в свои дома и на свои поля. Что касается разделения территории, Бернадот решил, что весь Негев, включенный в пределы Израиля по плану ООН, будет передан Иордании, а Западная Галилея, то есть территория между Хайфой и Рош ха-Никра, к северу от Нагарии, будет израильской. Иерусалим по этому плану должен был перейти под полный контроль Иордании, а евреи, проживающие в городе, - получить автономию на занимаемой ими территории. То же предлагалось иерусалимским арабам. Для святынь - например, для Храмовой горы, -предусматривался особый распорядок, обеспечивающий доступ к ним представителям всех заинтересованных концессий. Бернадот предложил, чтобы хайфский порт и аэропорт в Лоде (других тогда и не было) были открыты для арабов без каких бы то ни было ограничений. Такая программа, разумеется, вызвала волну возмущения у представителей еврейского ишува. Еврейское население назвало Бернадота выразителем арабских интересов, а не непредвзятым посредником, каким он должен быть. Это мнение подкреплялось тем фактом, что с первых дней пребывания в регионе представитель ООН пытался по возможности ограничить репатриацию в Израиль, особенно граждан призывного возраста. В результате тысячи евреев, заключенных в британские лагеря на Кипре за попытку нелегальной иммиграции еще до провозглашения государства, не могли въехать в страну. Многие на правах беженцев Второй мировой войны находились в лагерях на перевалочных пунктах в Европе (в основном это были те, кто уцелел в Катастрофе). Видимо, сочтя все эти меры недостаточными, Бернадот решил обратиться к правительствам ряда европейских стран с просьбой по возможности не выпускать евреев в Израиль. Таким образом, специальный посланник ООН превратился из посредника, призванного найти решение для урегулирования конфликта, во врага и ненавистника государства Израиль. Не будем забывать также о том, что после Катастрофы прошло всего три года, и это немаловажное обстоятельство делало характер его предложений откровенно вызывающим. ...В пятницу, 17 сентября 1948 года, через пять месяцев после прибытия в регион, в пять часов пополудни Бернадот ехал по Иерусалиму в сопровождении колонны машин, в которых находились его советники и телохранители. Вдруг дорогу колонне преградил какой-то автомобиль. Из него вышли четверо в костюмах цвета хаки. Один из них подошел к посреднику и хладнокровно выпустил в него несколько пуль, а затем выстрелил в его заместителя - французского полковника Андрэ Сару, Оба скончались на месте. Четверо в хаки вскочили в свою машину и уехали, причем свита Бернадота была настолько ошеломлена происходящим, что даже не попыталась ни открыть огонь, ни остановить их. Через несколько часов, когда вся страна уже кипела и бурлила, некая организация, назвавшая себя "Патриотическим фронтом", сообщила о том, что берет на себя ответственность за акцию. Израильская полиция, делавшая тогда свои первые шаги, немедленно приступила к поискам исполнителей теракта. В течение нескольких часов были арестованы десятки членов организации ЛЕХИ ("Лохамей херут Исраэль" - "Борцы за свободу Израиля"). Это была подпольная организация, действовавшая в свое время против британского мандата. Правительство созвало экстренное совещание, чтобы обсудить создавшуюся ситуацию. Было решено принять и опубликовать закон о профилактике террора, а также произведены дополнительные аресты членов ЭЦЕЛа и ЛЕХИ. Эти формирования продолжали свое существование как подпольные ячейки, несмотря на то, что англичан в стране уже не было. Теперь их деятельность сосредоточилась на арабах. После расформирования обеих организаций и ареста десятков подпольщиков состоялся суд над двумя активистами ЛЕХИ. Натан Елин-Мор был приговорен к 8 годам лишения свободы, Матитьягу Шмуэлевич - к 5 годам. В феврале 1949 г., приблизительно через полгода после убийства Бернадота, оба были амнистированы и выпущены из тюрьмы вместе с другими заключенными -членами ЭЦЕЛа и ЛЕХИ. Отчет Бернадота попал в ООН уже после его гибели. Генеральная Ассамблея ООН, собравшаяся 11 декабря 1948 года для обсуждения этого документа, решила отправить его в архив, за исключением пункта о провозглашении святынь в Иерусалиме и Нацерете международными объектами, а также рекомендации вернуть беженцев в их дома и создать совместную арабо-еврейскую комиссию по урегулированию конфликтов. На пост, который до своей гибели занимал Бернадот, был назначен американец д-р Ральф Банч. Можно сказать, что убийство Бернадота спасло Израиль от перераздела территории (намерения у посредника были вполне определенные). В сущности, истинные убийцы представителя ООН пойманы так и не были. Арест активистов ЛЕХИ и ЭЦЕЛа имел лишь косвенное отношение к происшествию: осудили их за причастность к террористическим вылазкам и за связь с организацией, взявшей на себя ответственность за убийство. С этой историей косвенно связано имя Ицхака Шамира, будущего премьер-министра Израиля (1983-1984 и 1986-1992). Уже после амнистии, когда все заключенные - активисты обеих организаций вышли на свободу, стало известно о другом инциденте. Поступила информация о том, что один из командиров организации"Хагана" Меир Тубянски в период британского мандата допустил утечку секретных сведений о деятельности своей организации, а также ЛЕХИ и ЭЦЕЛа. Когда бои между Израилем и арабами прекратились, активисты "Хаганы" смогли переключиться на сведение счетов с Тубянским. Косвенные улики свидетельствовали: именно он указал англичанам, где скрываются активисты всех трех организаций, что привело к их аресту. Домой к Тубянскому пришли два солдата и попросили его следовать за ними в генштаб "Хаганы", находящийся в Иерусалиме. В одном из заброшенных арабских домов неподалеку от Иерусалима был устроен трибунал. Судьи, четыре офицера, приговорили обвиняемого к смертной казни и, не дав ему возможности опротестовать вердикт, расстреляли на месте. Тело Тубянского тут же было предано земле. Несколько дней спустя его жена обратилась к главе правительства Бен-Гуриону с просьбой провести расследование по факту пропажи ее мужа без вести. Главному военному прокурору Аарону Хотеру Ишаю быстро удалось выяснить всю правду. Один из руководителей разведки, Исэр Бари, был отдан под суд по обвинению в убийстве Тубянского. Суд признал его виновным и приговорил к... одному дню тюремного заключения: в расчет приняли обстоятельства, предшествовавшие решению трибунала. Учел суд и искренний гнев Бари по отношению к человеку, которого все считали предателем. Бен-Гурион написал женщине, что ее муж был невиновен, одновременно дав начальнику генштаба Яакову Дори указание присвоить бывшему активисту "Хаганы" посмертно звание капитана и заплатить семье компенсацию. Таким образом, формально Тубянски был реабилитирован, но в памяти израильтян он так и остался предателем. Эти два события, определенным образом связанные друг с другом, ярко отражают атмосферу в Израиле в первые дни его существования. То был период неопределенности, отчаянного положения в сфере безопасности и экономики, и, на фоне этого, крайне проблематичной ситуации с ЛЕХИ, ЭЦЕЛом и "Хаганой" - организациями, которые глава правительства Бен-Гурион называл врагами вновь рожденного государства.
