Продолжение.. ....................................................
– История этой Церкви интересная. В 1950-ом году, когда еще был жив Сталин, власти пригласили пасторов семи разных Церквей Таллинна — пятидесятников, баптистов, евангеликов, свободных и нескольких малых церковных групп. И сказали, что с сентября все должны освободить свои помещения, отдать свои церковные здания и перебраться все вместе в одну Церковь Олевисте. Так что это Господь сделал такую микстуру.
Сначала было очень трудно. Все спорили, как держать Библию, омывать ноги или нет, на крещение в Духе Святом у всех было своё понимание. Кроме того, пасторы-пятидесятники привыкли очень громко говорить, было такое эхо, что не нужны были никакие звуковые усилители. Короче, вначале всем вместе было трудно.
– Интересный факт. Получается, Бог силой заставил всех объединиться в одном храме за двадцать лет до начала пробуждения…
– Господь родил Церковь Олевисте, но акушерами были кагэбэшники. Через них Бог создал себе эту Церковь (улыбается. — Р.К.)
– В разгар пробуждения как на все реагировали лидеры пятидесятнических, баптистских и других Церквей? Я читал, что было очень много споров из-за падения людей во время молитв.
– Да, придирались. Но, к счастью в Эстонии эти Церкви — баптисты, методисты — хоть и не были с нами, но духовно были к нам очень близки. Они боялись Бога, поэтому как-то воздерживались от комментариев. Даже если им это было непонятно, они все равно не стали против этого бороться.
– Какую роль в этом пробуждении сыграли финны? Якобы перед началом пробуждения Вы видели по телевидению служения в Финляндии, и это повлияло на происходящее в Таллинне.
– В Финляндии такого не было. Там были хорошие люди, был японский миссионер Кэрма, проводили служения; они там были более свободные, чем мы. Но такого, что происходило в Эстонии, в Финляндии не было.
Но один брат из Финляндии сделал свой вклад в события в Таллинне. Когда строилась эта знаменитая гостиница "Виру” в центре эстонской столицы перед Олимпийскими играми в Москве, там работал электриком один бывший уголовник Паули Ярвилайнен. Но он уже был спасенный и крещенный в Духе Святом. Мы встретились с ним в Церкви случайно и стали друзьями. Однажды он нам сказал: "Ребята, у меня есть в сердце желание говорить Вам о Духе Святом”. И он рассказал нам, как Господь крестил его в Духе Святом прямо в тюрьме. Это было где-то в 75-76-ом году. А мы тогда еще не имели этого опыта, потому что наши пятидесятники были очень похожи на баптистов. Они молились на иных языках, но так скромно, что никому не говорили об этом. Но теперь и мы стали молиться, начали искать. Через этого электрика Бог дал нам жажду по Духу Святому. И уже потом во время пробуждения и после 80-го года он часто приезжал к нам.
– Самые яркие эпизоды можете вспомнить?
– Самое яркое впечатление — это бурный рост Церкви. Мы начали наши так называемые репетиции хора в маленьком зале, где помещались 70 человек. Уже вскоре зал этот не вмещал людей. Через год перешли в зал на 150 мест. Мы в этот зал верующих без "билета” не пропускали. А "билетом” служил неверующий друг или член семьи. Без неверующего заходить было нельзя. Но уже скоро невозможно было бороться с людьми, которые хотели ворваться туда, и мы перешли в большой зал на тысячу мест в Олевисте. И где-то в 1978-ом он был наполнен людьми.
– Сколько людей побывали на служениях пробуждения?
– Этого никто не знает.
– Как часто Вы проводили служения пробуждения?
– Три раза в месяц по субботам, а потом — и по воскресеньям. Потому что было очень много приезжающих со всего СССР. Это было пробуждение для Советского Союза. Даже из Владивостока приезжали.
– Как проходили служения пробуждения?
– Сначала был хор. Такого прославления, как сейчас, тогда еще не понимали. Но этот хор уже пел более современные песни. Потом шли свидетельства людей, которые приняли Иисуса, получили исцеление, у которых изменилась жизнь. После этого была проповедь, очень простая, около 20 минут. Мы говорили открыто о грехе, о возможности попасть в ад, не боялись этого. Потом — призыв к покаянию и общая молитва.
– А за исцеление когда молились? После покаяния?
– Мы молились за всех — и за исцеление, и за спасение. Но наши пасторы сказали: "Рейн, главное все же — спасение души. Те, кто исцеляется, так обрадуются, что будут прыгать, славить Бога громко. А это пугает неверующих”. Поэтому нас попросили молиться с людьми для покаяния в другом зале. А после молитвы покаяния молились за исцеление.
Часто было так все забито людьми, как селедкой в бочке, невозможно было ко всем подойти, чтобы молиться за исцеление. Тогда мы говорили людям класть одну руку на больное место, правую руку — вверх. И Господь исцелял. Там стоял рояль. И на нем была куча носовых платков, рубашек, тканей. Мы за них молились, люди их разбирали, и они действовали исцеляюще. Мне рассказывали, как люди брали магнитофон с кассетами с нашими проповедями, ехали за Урал. Там люди прямо на магнитофон клали кусочки ткани, потом везли их в соседнее село и жители исцелялись. Не только исцелялись, но и каялись.
В Олевисте был случай, что глухонемой начал говорить, и на следующее собрание приехало всё его село. И еще однажды рядом со мной стоял на костылях человек. И вдруг мне Дух Святой говорит: "Скажи ему: встань и ходи!” Я тогда начал спорить с Богом, но в итоге громко сказал человеку тому: "Встань и ходи!” Он положил один костыль, потом второй и начал прыгать и целовать всех нас. В другой раз после собрания я зашел в маленький зал, там была женщина, которая более 15 лет не ходила и была исцелена.
Янис: Один раз пришла женщина-учительница. У нее колено было раздроблено в куски. Врачи ей сказали, что эта нога в жизни двигаться не будет. Мы возложили на нее руки, помолились, она повернулась и пошла. По сей день никаких проблем у нее.
– Среди лидеров пробуждения были ли люди, которые молились за исцеление, но не были крещены в Духе Святом, не молились на иных языках? Или это все-таки, по Вашим наблюдениям, связано — крещение в Духе Святом и сверхъестественные проявления через этого человека?
Рейн: Я считаю, что это связано.
– Когда и в связи с чем прекратили проводить служения?
– Вначале эстонцы на этих служениях были большинством. Со временем их стало меньше, около 80% приезжих были люди из Украины и России. Тогда мы собрания перевели на русский язык. Но в 80-ом году осенью КГБ запретил нам проповедовать на русском языке. В противном случае угрожали закрыть Церковь. Мне стыдно говорить, но факт остается фактом: мы устали и мы боялись. Поэтому я согласился с другими братьями, и мы решили, что на русском языке служения нельзя больше проводить.
Мы горели этим пламенем, искали Господа и крещения в Духе Святом около 10 лет.
– И Вы прекратили?
– Да!
– И люди из Украины, России и других республик СССР поэтому прекратили ездить?
– Да! Люди плакали. Я тогда еще не понимал, что произошло. Но впоследствии я нашим старейшинам и пресвитерам сказал: "Лучше бы тогда закрыли Церковь (чем прекращать служения пробуждения. — Р.К.)” Но я тоже капитулировал. В основном из-за усталости: я работал 9 часов в день, был главным технологом Министерства местной промышленности. И я так устал! У меня росли трое детей. И плюс угрозы со стороны КГБ. Мне было страшно, если они организуют какой-то суд, показуху, в газетах будут писать, что я какая-то сволочь. А у меня ж дети в школе, жена… Вначале я не поддавался этому. Но когда все вместе наслоилось…
Помню, в переломный момент я даже сказал братьям, мол, смотрите, в Киеве, в Коростене, в других местах, там уже такой же огонь горит; неужели Господь хочет, чтобы только мы молились за весь Советский Союз с рукоположением. Но это глупо было так говорить. Я покаялся. Мы даже где-то в 90-ом году составили протокол, что Рейн кается, что он поддался давлению. Ну, на самом деле это было не только мое решение прекратить собрания, это было общее решение всех. Но я согласился с этим. Если бы я сказал "нет!”, может, другие сказали бы "нет!”
Янис: Еще одна причина остановки. Мы очень много стали ездить по Советскому Союзу, а в Таллинне остался один Рейн. Молодые братья перестали ходить на молитву.
Рейн: Меня приглашали во многие места. Но Господь мне сказал: "Рейн, твоё место в Таллинне”. Постоянно ездили Александр Попов. Удо Веево ездил чуть меньше. Но Попов ездил очень много.
– Это было правильно для Попова, по Вашему мнению?
Рейн: Да, это было правильно.
Янис: Он ездил везде по Советскому Союзу. И даже когда в Таллинне уже всё закончилось, он продолжал ездить и проводить служения, в том числе у нас в Латвии. Я сам с ним был во многих местах. А Удо остановился, он был уставшим. Он мне говорил: "Янис, я устал. Каждое утро рано встаю, молюсь, Господи, Ты же понимаешь, я устал”. Но когда пробуждение закончилось в Таллинне, отголоски продолжались еще долго — в Елгаве, Коростене, Бердичеве и в других местах горело.
Я думаю, есть еще одна причина, почему это остановилось тут у вас, в Украине, — из-за традиций, на которые люди сильно смотрели. Например, приезжая в Церковь пятидесятников, я должен был снимать галстук, кольцо. В одном селе на нас косо смотрели, потому что у одного нашего брата была шляпа. Тогда он шляпу спрятал, мы зашли в собрание, стали молиться. И Дух Святой так сошел: мы коснулись одного молодого парня, его подняло в воздух и бросило далеко в толпу. Это было в одном селе на Западной Украине возле Шепетовки. Много было разговоров, мол, что это люди падают, как это, странно это, а чего падают. Из-за этого возникали большие проблемы.
Люди, которые не доверяли Богу, чтобы Он действовал, как Он хочет — это тоже было причиной остановки пробуждения. Не было всеобщей поддержки этого движения. Даже сейчас, когда писалась история пятидесятничества, сказали, что таллиннское движение — это не пятидесятники. Я сказал им: "Извините, братья, я что — не пятидесятник? Каминский это не пятидесятник? Называл других”. Вы же знаете, что брата Каминского даже объявили еретиком за то, что он участвовал в этом движении.
То есть нам тогда было очень не просто, люди не понимали свободы действия Духа Святого. Если бы только КГБ на нас давил, было бы легче. Но когда свои братья не понимали, это тяжелее.
– Даже среди пятидесятников Вас не понимали?
– Даже среди пятидесятников не понимали. Не говоря уже о баптистах.
– В первую очередь не понимали падения людей во время молитв?
– Вопрос падений и другие вопросы. Например, однажды мы были в зарегистрированной Церкви и молились всю ночь за исцеление, ни один человек не ушел не исцеленным. А утром приходит к нам пастор из нерегистрированной Церкви и говорит: "Братья, какое вы имели право идти к регистрированным?!” Это тоже в Украине было. Вот эта междоусобица очень мешала.
Рейн: Одну вещь я еще хочу сказать тебе. Вот эта команда вся: мы с Янисом, Попов и другие — мы все жили очень чистой жизнью. Такой пример: у меня был "Москвич”. Запчастей тогда практически негде было взять, а это была старая машина. И я пошел в один автопарк медицинского учреждения. И там, конечно, я заплатил мастеру и получил нужные запчасти. Но я же знал, что он воровал их. Но так все жили тогда, в магазинах же ничего не было.
Когда мы начали потом молиться, я слышу внутри себя: "а ты же — вор”. Но я не знал, как поступить теперь. Идти в АТП и всем рассказать, что мастер ворует — зачем губить его?! Ведь все так делают! И знаешь, как я поступил? Я пошел в почтовое отделение, на сумму стоимости моих запчастей купил новые марки почтовые — рублевые, десятирублевые. Взял эти марки, заплатил за них государству, пошел домой и сжег их. "Господь, может, это глупо, но я хочу, чтобы мое сердце было чистое. Я возвращаю эти деньги государству”. Вот так мы поступали. Мы говорили друг другу о своих недостатках. Мы не показывали себя героями. И между нами была такая любовь! Мы любили друг друга.
С 1992 по 2002 Рейн Ууэмыйс был старшим пастором Церкви Олевисте, после чего сложил с себя эти полномочия и по сей день остается одним из семи пасторов этой общины. Янис Озолинкевич сегодня является епископом Союза пятидесятников Латвии.
