В конце-концов нас провели через ряд троих двойных дверей, пройдя через
которые, мы оказались в какой-то комнате, похожей на камеру для задержанных.
В начале очереди был пожилой джентльмен, затем моя жена и в конце я.
Внезапно открылись двери и того джентльмена затащили в комнату. В тот момент
сна я не знал, что там с ним происходило, потому что дверь за ним
стремительно захлопнулась, и минут через шесть дверь распахнулась, на этот
раз настежь. И я увидел то, что вызвало у меня глубочайшее чувство
опустошения. Я увидел какого-то очень крупного мужчину, (раньше я уже
описывал его рост – высокий, как у профессионального баскетболиста), но он к
тому же еще был очень крупным, как профессиональный футболист; мощнейшего
телосложения. И на голове у него был большой капюшон палача, похоже, из
атласа. С отверстиями для глаз. Передо мной стояла моя жена и ей начали
предлагать отречься от веры и жить. И тут я начал понимать, что происходило,
потому что в руках у этого человека был гигантский меч. Надо мне было
приблизительно нарисовать вам, как этот меч выглядел. Но попытаюсь
изобразить в воздухе: он начинался с ручки, затем изгибался вверх вот так,
затем вот так и затем вот такой дугой. Меч этот выглядел очень устрашающе. А
затем я увидел стол. Немного длиннее, чем средний рост человека. И немного
шире.

Жена моя не собиралась отрекаться от веры в Иисуса, она начала проповедовать
в силе, хотел бы я быть сейчас таким смелым, как она, но я не такой. Она
начала запрещать дьяволу и все, что угодно. Они пришли в ярость и привязали
ее ремнями к этому столу, она лежала, кстати, на спине, лицом к небу. Этот
человек стоял с мечом позади нее. Он отсек ей голову прямо на моих глазах. Я
видел это. Не скажу, что мне бы хотелось, чтобы это произошло с моей женой.
Я не знаю, произойдет ли это. Бог мне пока не говорит ясно, что я умру как
мученик. Знаю только, что все, что было во сне, уже начало сбываться в
точности так, как я видел. Но этот случай с мечом оставил неизгладимый след
на всей моей жизни.

Много лет спустя после этого сна я принимал участие в ежегодной выставке
(Каунти ФЭар) в Вицелии, Калифорнии, я наблюдал там за парадом, во время
которого взрослые парни выписывали фигуры на своих мотоциклах, разодетые и в
небольших шапочках. Мне это показалось странным. Эти шапки, казалось, были
не к месту. Но позже, когда я шел по противоположной улице, я увидел большой
грузовой фургон. На нем было написано: «Поддержите детские больницы,
открытые масонами-шрайнерами (храмовниками)» и т.д и т.п и рядом я увидел
такую же шапку, которая была на этих парнях, и на ней был меч, который
держал тот палач. Я застыл на месте, когда увидел этот меч. Я не знал, как
вообще мне к этому относиться. Не знал, что и думать. Я прямо лишился всякой
способности здраво рассуждать. Когда я ушел с этой выставки, то решил узнать
кое-что об этом, потому что считал, что масоны – милые люди, так как
открывают больницы, помогают детям-инвалидам и все такое, но что-то мне
подсказывало, что этот меч как-то с ними связан. Я начал наводить справки и
узнал, что они на самом деле были вовлечены в очень темные дела. Я узнал,
что эта их шапочка красного цвета, потому что они поклялись омочить ее в
крови христиан в качестве мести за крестовые походы, во время которых
христиане убили много мусульман и иудеев. А этот меч на их шапке, как я
узнал, называется «Скимитар» (кривой турецкий меч). Этот меч, как
выяснилось, точно такой, каким пользовался тот тип, чтобы казнить людей.

На моих глазах только что была казнена моя жена, что очень опечалило меня,
но признаться честно, меня больше пугало то, что будет дальше со мной, чем
то, что погибла моя жена. Да, звучит очень эгоистично, но скажи я
по-другому, это была бы ложь, за которую я отвечал бы перед Богом. В тот
момент меня больше беспокоила моя шкура, чем ее погибель. Я был ужасно
напуган и знал, что вот-вот умру. Мой разум не мог с этим справиться. Я был
буквально парализован. Мой разум причинял мне мучения и буквально помутился.
Мой живот громко взывал к Иисусу о помощи, так я был в ужасном страхе, но я
не мог оформить эту просьбу, потому что разум мой был парализован. Как в
сильной лихорадке, у меня стучали зубы, и я весь трясся от озноба. Я был
неспособен формулироватьть свои мысли. Все способности моего разума как будто
испарились куда-то, и я совершенно не мог воспринимать окружающую меня
действительность. Ужас. И хотя длилось это всего минут 5-6, но казалось, что
целыми часами, из-за чрезмерного давления на меня. Сейчас, конечно, я
намного больше, чем тогда во сне, знаю о том, как атакует сатана, но тогда я
и понятия не имел.

Я начал взывать из своего чрева. Сейчас-то я знаю, что это мой дух, но время
сна это смахивало на битву между моим чревом и моим разумом. И вдруг что-то
прорвалось из моего чрева в мой разум, и я смог духовно воззвать к Иисусу:
«Иисус, я боюсь. Прошу Тебя, спаси меня. Помоги мне». И в это же мгновение
духовного разговора я ощутил, как меня схватили за плечо. Странно то, что на
мгновение меня больше заинтересовала рука, схватившая меня, чем то, что со
мной происходило. Когда меня схватила эта рука, по мне разлилось тепло, и
озноб оставил меня и мой разум смог наконец, четко видеть и воспринимать все
происходящее. Я никогда не забуду эту руку. На вид она была довольно грубой,
как будто очень много трудилась, как у какого-нибудь работяги вроде механика
или строителя, или водопроводчика. Очень натруженная рука. И к тому же,
довольно крупная. Не такая, как у меня. Это была массивная рука. Она
схватила меня за плечо, и в меня хлынуло тепло и мир. Через несколько
мгновений я оглянулся и увидел позади Господа Иисуса Христа. Не знаю, как Он
туда попал, ведь мы находились в тесной камере для задержанных за закрытой
дверью. Он напряженно посмотрел мне в глаза. Без какого-либо упрека или
осуждения. Он просто пронзал Своим взором всю мою жизнь. Меня сильно
удивило, что когда я посмотрел на Него, Его глаза не были карими, зелеными
или голубыми, но были цвета пламени и просматривали мою жизнь насквозь. Я
осознал в тот момент, что смотря на меня, Он на самом деле смотрел сквозь
меня и знал обо мне все. Знал мои сильные и слабые стороны, знал каждую
таящую глубоко во мне ложь, каждое заблуждение, каждый мой страх, который я
загнал глубоко в подсознание. Благодаря Его взгляду я увидел все мое
существо, вывернутое наизнанку. И это было пугающе и очень серьезно для
меня. Хотел бы я сказать, что очень обрадовался увидеть Иисуса в тот момент.
На самом деле я очень испугался. Теперь я понимаю, что такое страх Божий,
пережив это на собственной шкуре. Трижды в моей жизни меня посещал
воскресший Господь, и каждый раз, когда Он являлся, мне было отнюдь не
сладко, а наоборот хотелось спрятаться куда-то под коврик, потому что думал,
что мне пришла пора умереть и не знал, что Ему от меня было нужно. Это было
могущественное проявление Иисуса, а не какое-то панибратское. Я видел Его в
Его впечатляющем величии. И смотря сквозь меня, Он знал обо мне все, каждый
мой укромный уголок и трещинку. И после того, как он осознал всю мою
греховность, Он посмотрел мне прямо в глаза и проговорил: «Не бойся, сын
Мой. Смерть никогда не удержит тебя». Для меня это было необычно. И в тот
момент в меня хлынуло мужество. Хотел бы я сказать, что я стал дерзновенным,
произнес великолепную проповедь и в результате все спаслись, но такого не
было. Это было всего лишь мужество для преодоления предстоявшего мне.

Тот человек привязал меня. Но перед этим они снова предложили мне отречься
от Него. Я отказался и произнес: «Нет, Он – Господь всего». И хоть я и знал,
что Он спас меня во сне через молитву и через того пожилого джентльмена, но
когда я увидел Его, я теперь могу с абсолютной уверенностью заявить, что
знаю: Он Господь господ и Царь всех царей. В Писании сказано, что каждое
колено преклонится и каждый язык исповедает Его Господом (будь то на небе
или на земле, или под землей), когда я увидел Его, то понял, что нет ни
единого колена и ни единого языка, которые не признают Его господство,
неважно, на какой они стороне, но когда Он откроет Себя, то каждое колено
склонится. Поверьте мне. Потому что то присутствие, которое окружало Его,
было настолько могущественным, настолько потрясающим и помазанным, таким,
даже я бы сказал, ужасающим, как говорит Писание «Он ужасающ в Своем
присутствии». Ужасающ в том смысле, что ты понимаешь: никакая сила на земле
не способна противостать Ему. Ребята, меня не ужасают ядерные бомбы и
взрывы, потому что я знаю, что тот Бог всей вселенной, Который открыл Себя
мне, превосходит в Своем величии все, что только способно изобрести
человечество. Это благодаря мудрости, которой нас наделил Создатель неба и
земли, мы смогли создать эти ядерные бомбы. Творение не сможет превзойти
своего Творца. Я это ясно понял. Меня привязали и предложили мне: «Ты можешь
отречься от Него». «Нет, – ответил я. – Не отрекусь, потому что Он – Господь
всего. И должен стать и вашим Господом». Такова была моя славная проповедь.
Могла бы быть, конечно, и подлиннее. Но продолжи я ее хоть немного, то
только напутал бы, как и во всем остальном у меня. Потому что я повествую об
этом спустя целых 20 лет. И даже хотя я рассказываю эти моменты спустя
столько лет, я особо попросил сегодня Господа не позволить мне здесь плакать
и выплескивать эмоции, потому что меня буквально сжало в тиски то, что
случилось с моей женой. И сжимает и до сего дня. И я видел, как моя жена
буквально становится тем персонажем, жившим в том сне.

Когда тот мужчина отсек мне голову, как только я увидел лезвие, коснувшееся
моей шеи, в тот самый момент меня уже не было. Никакой смерти я не
почувствовал. Я очутился наверху. Потолок надо мной не был настолько
высоким, как здесь, но все же довольно высок. Я стоял там, держась за чью-то
руку, и наблюдал за всей этой сценой сверху. Все выглядело очень гротескно.
Не знаю, почему мне было показано именно так, но говорю все так, как видел.
Моя голова была отсечена, и я был весь залит кровью. Все было очень странно.
Хотя меня держала эта рука (я не знал, чья она была), меня более
интересовало разглядывание мертвого себя там, чем то, что я был избавлен от
смерти. Но затем я перевел взгляд и – о Боже – меня держала еще одна из вот
этих натруженных рук. Я поднял глаза и снова увидел Господа. Господа Иисуса
Христа.

Послушайте, ребята, совершенно не важно, через что вы проходите здесь,
неважно, какие испытания вы переживаете… Я понятия не имею, почему Господь
не выбирает показать Себя каждому. Я не знаю. Я понятия не имею, почему Он
показал это мне. Я был грешником. Я не стремился следовать за Ним. Я не
просил этого всего. Я не достоин того, чтобы Он Сам все это показал мне. Я
могу сказать вам, что какое бы испытание вы не проходили, даже, если оно
стоит вам вашей жизни, ЭТО ТОГО СТОИТ! Это стоит того, что я увидел в моем
Спасителе. Из строгого, могущественного, всеведущего Бога Он вдруг стал
Богом, держащим меня за руку. И я ощутил по-настоящему, что теперь я – Его
сын, Его брат. Тот, кого Он не стыдится назвать Своим братом.

И тут мне пришло понимание, что я равен Ему. Не как Бог, не как божество, не
как Иисус Сын Божий, но как сын Бога. Не Сын Божий – единородный и
первородный, но как один из сыновей. Не Бог, потому что Писание ясно
свидетельствует, что мы созданы немного ниже ангелов, но между нами было
равенство в том смысле, что теперь мы с Ним были братья. И меня не пугало
больше нахождение в Его присутствии. Теперь я ощущал обильное принятие.
Ребята, пришло обильное понимание. Я очень ясно понял тогда то. О чем могу
сейчас пламенно свидетельствовать. Например, что означают слова Писания
«драгоценна в очах господа смерть Его святых». Я больше не плачу на
похоронах после этого сна. Никогда больше. Потому что я узнал в присутствии
живого Бога, что когда Его дети проходят через смерть, для Него это
драгоценно. Я видел, как он прошел со мной через смерть. Видел, как Он
избавил меня от ощущения смерти, несмотря на то, что я умер. И после того,
как Он принял меня в Свое лоно из среды смерти, так сказать, Он показал мне
то, о чем говорит Писание: «Пока еще не открылось, чем мы будем, но знаем,
что когда откроется, мы будем подобны Ему». Ребята, в эту минуту я был
подобен Иисусу. Своим образом, своими способностями, своим пониманием. Я
больше не видел в себе никаких своих слабостей, не осознавал больше никаких
своих несовершенств, я был полностью свободен от всего этого. Поистине, быть
в присутствии Господа – это быть подобным Ему. И это того стоит, ребята.
Ради этого стоит положить эту жизнь со всеми ее удовольствиями, стремлениями
и чаяниями, ради приобретения Христа. Теперь я знаю, что имел в виду Павел,
когда сказал: «Я почел все это тщетою, чтобы мне приобрести Христа». Сейчас
я понимаю это в полной мере. Это больше не скрыто от моего понимания. И
каждый раз, когда он являлся мне, я все более могущественно понимал, как это
ценно укрыться в Христе Иисусе. И тут вдруг человек в капюшоне снял головной
убор, покрывавший его, отшвырнул его в сторону и произнес: «Я больше не убью
никого из этих людей». И сон окончился.

Рождение Кена свыше

Я проснулся. Было 5:30 утра. Я был в диком шоке. Хотя сейчас я понимаю все,
что происходило во сне, в тот момент я ничего не понимал. Я пошел с семью
страницами с обеих сторон с записями этого сна к знакомому христианину и
сказал: «Я знаю, что ты святой, что ты человек Божий. Я долгое время
досаждал тебе. Я знаю, что ты настоящий христианин. Скажи мне, прошу тебя,
что все это такое».

Он прочел первые две страницы и сказал мне: «Тебе нужно спасение, дорогой
мой. Причем, прямо сейчас». Я спросил: «Что значит «спасение»?» Я никогда не
слышал о «спасенных». Он сказал: «Тебе нужно родиться свыше от Духа
Божьего». Я, ребята, никогда не слышал о «рождении свыше». Я был
римо-католиком. Ни разу за всю мою жизнь ни на одном церковном служении я не
слышал «родиться свыше», «спастись», «спасение». И я спросил его: «Мне надо
стать таким, как ты?» – «И да, и нет», – ответил он. «Слушай, дружище, ты
знаешь, как я живу, – сказал я. – Мне нравится веселая жизнь. А у тебя, как
я посмотрю, жизнь не такая уж и веселая. Уходишь на работу раньше, приходишь
с работы позже. Ты слишком свят для меня». «Кен, это того стоит», – ответил
он. «Послушай, скажи мне только одно: мне придется оставить все, чем я
сейчас живу? Увеселение, немного выпивки за обедом, посещения баров,
привычного перелистывания перед сном «Плейбоя»?» Он ответил: «Кен, и да, и
нет». «Что-то в толк не возьму, что ты говоришь, парень», – сказал я. Я ушел
от него в гневе и унынии.

За две недели моя жизнь пришла в жалкое состояние. В полное убожество. И я
бы совершил самоубийство, если бы думал, что католик после такого сможет
попасть на небеса. Ведь нас учили, что если убьешь себя, то попадешь
прямиком в ад. И потому я этого не сделал. Со мной случилось все, что только
можно себе представить. Я потерял деньги. Произошло все самое худшее, что
только могло. Меня признали банкротом, я потерял кучу денег, все пришло в
полный хаос. Пока ко мне не пришел мой лучший друг, который побывал в
военно-морском суде, и не рассказал мне о том, что пережил. Его арестовал
военно-морской суд за то, что он угнал автобус под действием марихуаны,
вздумав прокататься на нем по пляжу Вайкики. Он попытался втиснуться с
автобусом на 40 мест на узкую парковку и стукнул 2-3 машины. Его посадили в
корабельный карцер. Он предстал перед военным трибуналом, и ему присудили
увольнение с лишением прав и привилегий. В карцере у него был небольшой
транзисторный радиоприемник. И как-то в 2 часа ночи в карцере он начал
переоценивать всю свою жизнь. Он изнасиловал свою девушку в школе, и она
забеременела. Нас освободили. Еще один мой друг втянул нас в свои планы, но
я вышел оттуда в последнюю минуту. А они оба участвовали в событиях в
Персидском заливе во время правления администрации Картера и чуть не
получили доступ к ядерному оружию. Я избежал. И вот он рассказывает мне, что
сидел там с этим радиоприемником, переоценивал свою жизнь и пришел к
осознанию, что привел свою жизнь в полный бардак, но не знал, как это
изменить. У него был ребенок, но отцом он не мог быть, он был наркозависимым
и все такое прочее. И тут он включил радио и попал на одну-единственную
станцию. Ни на какую другую он не мог переключиться. Это Лос-Анжелес,
ребята. В Лос-Анжелесе сотни станций. Но работала только одна станция в этом
радиоприемнике. Христианская станция. И там выступал какой-то глупый
проповедник. «Кен, и этот монотонный проповедник, – рассказывает он, -
говорит мне: сейчас ты находишься в корабельном карцере, вероятно, на койке.
Ты можешь стать на колени и попросить Христа войти в твое сердце прямо
сейчас». «Что?» – удивился он. И сказал: «Бог, если это Ты, тогда повтори
мне еще раз. Если это Ты, Бог, говоришь со мной, тогда повтори мне еще раз».
И человек на радио тут же произнес: «Как я уже сказал, ты вероятно, в
корабельном карцере на койке. Стань на колени прямо сейчас и попроси Христа
войти в твое сердце». И знаете, что сделал мой друг? Он склонился на колени
возле койки и пригласил Христа в свое сердце.

И вот он рассказывает об этом мне и приглашает меня пойти с ним в церковь.
Говорит, что нашел хорошую церковь, потому стал тут часто появляться с
визитами. И спросил меня, не пойду ли я с ним на церковную службу. Я
ответил: «Так не пойдет, дружище. Я католик. Католиком я родился, католиком
и умру. Ни в какую новую церковь я с тобой не пойду». И вот он поспорил со
мной, что если мне не понравится, то он вернется в католическую церковь.

Я пошел в ту церковь и пережил такое, чего не переживал никогда в своей
жизни. Это потрясло меня до самого основания. Какой-то увалень сгреб меня в
объятия у входа в церковь, сказал мне, что любит меня и назвал меня братом,
я чуть не врезал ему, меня это сильно разозлило, и я сказал: «Послушай, ты!
Ты чего? Ты умом тронулся или что?» и добавил еще пару красноречивых
выражений, которые я здесь не могу повторить, иначе Стен больше никогда меня
сюда не пригласит. К тому же, мне придется серьезно покаяться за них.
Никогда со времени моего детства меня не обнимал никакой мужчина. Мы
привыкли к мужланским манерам. Мы не обнимались, а пожимали руки. И мы не
плакали. А этот мужик говорит мне, что любит меня. И меня аж перекосило: «Ты
не любишь меня, потому что ты меня не знаешь. И никакой ты мне не брат. Мои
братья Кит и Эрик. А ты убирайся от меня подальше, подозрительный мужик, а
то как врежу тебе». В тот период моей жизни я был весьма раздражительным. И
я бы без проблем так и сделал. Я и сейчас не боюсь крупных парней. Я был
мастером некоторых боевых искусств и поколотить кого-нибудь для меня было не
проблема. И я чуть не врезал этому парню.

Я спросил моего друга, в какое подозрительное место он меня притащил. И вот
во время служения люди стали танцевать, поднимать руки, говорить на какой-то
латыни, которую я слышал впервые. Я ничего такого странного раньше не видел.
Мне стало тревожно. Я сидел на балконе. Внизу бегает туда-сюда проповедник,
обливается потом, проповедует в микрофон, такой, какой сегодня был у Стена.
Как какой-то артист эстрады с Библией. И мне приходят мысли о том, куда это
мой друг попал. Затем начали носить пожертвования, и он стал бросать туда
деньги, и тут я подумал: ну все, дружище, ты безнадежно влип. Я стал совсем
паскудно себя чувствовать.

И вдруг этот человек взял слово: «У нас призыв к алтарю. Господь показал мне
кое-что об одном человеке, который здесь сегодня находится». Я сижу на
балконе и думаю: «Ага, ну да». И тут он говорит: «Склоните все головы и
закройте глаза. Святые, начинайте молиться».

Святые? Здесь нет никаких святых. О чем это он? Никакой святой Терезы,
святого Антония (я стал припоминать все, что давно позабыл), никакого
святого Иосифа, никакой святой Марии здесь. Никого из святых здесь нет. Что
он несет? Это прерогатива религии называть кого-то святым. Святые все на
небесах. Это те единственные, кто туда попали. Как святой Петр, к примеру.
Вы понимаете, о чем я? И я думаю: «Ага, святые…» И тут вдруг все начинают
склонять головы, закрывают глаза и начинают говорить на латыни или на
французском – не понятно, на чем. Какое-то «шикими-шикими». Я понятия не
имел, что это было. Меня это насторожило.

А он начинает описывать этого молодого человека. И этот молодой человек – я.
Он описывает лично меня и всю мою жизнь целой толпе людей. А их где-то две
тысячи человек. Я сижу на балконе и думаю: «Боже, о ком это он говорит?» И
тут до меня доходит: этот парень добирается уже до моей семьи. Могу
поклясться, что это мой друг все ему рассказал обо мне. А мой друг сидел со
склоненной головой и что-то там «шикими-шикими».

Я наблюдаю за всем этим, и тут мой разум начинает тревожиться, как и тогда
во сне, и подсказывать мне: «убирайся отсюда быстро, ты еще успеешь». Почти
как «отрекись от Него». И, говорю вам, я был буквально приклеен к тому
месту. Я не мог даже встать. Я так вцепился в поручни, что руки мои
побелели. Он говорил вот так 10-15 минут и вдруг сказал: «Молодой человек,
Бог недавно говорил с тобой во сне о конце света, о великой скорби. Он
показал тебе в графических деталях конец. И твой, в том числе». И тут я
начинаю понимать: «Этот парень говорит обо мне». Моя внутренность задавалась
вопросом: «О ком это он говорит?» И я услышал: «О тебе». Я подумал, что это
сказал тот, кто сидел за мной. Я повернулся. Они были заняты своим
«шикими-шикими». «Как же странно!» – подумал я. А мой разум все вторил:
«Беги отсюда. Быстро».

Послушайте, я был хиппи. С длинными курчавыми волосами. Неформального вида.
Проблемный парень. С наколкой молнии. В одежде с эмблемами пива. Я был самый
неподходящий экземпляр. Совсем пропащий.

Он описывает сон и, наконец, говорит: «Молодой человек, ты уверен, что если
бы сегодня был твой последний день на земле, то ты был бы в вечности с
Иисусом Христом? Ведь выбор только между адом и раем». И опять у меня
появились те же мысли, и во чреве опять стал звучать вопрос: «О ком это он?»
И я услышал тот же голос: «О тебе». – «Обо мне?» – «О тебе!»

И вдруг возник свет, и голос, проговоривший «о тебе», оказался голосом Того,
Кто посмотрел мне в глаза и сказал: «Не бойся, ибо смерть не удержит тебя».
И тут, сидя на этом сидении, я начинаю осознавать, что со мной говорит
Иисус. Что мне делать? Мой разум был сильно встревожен и в полном хаосе.

И вдруг сидение, на котором я сидел, буквально катапультировало меня. Я не
шучу. Обычно, если нажать на такое сиденье, то оно должно было бы вытолкнуть
меня назад. А оно вытолкнуло меня вперед на ноги. И я подумал, что конкретно
влип. И тут моя внутренность начала кричать: «Беги вперед. Быстрее». И я
побежал. И вот я очутился перед всей церковью и думаю: «Что я здесь делаю?»

Можете проверить мои школьные оценки, ребята, у меня всегда были проблемы с
умением выступать на публике. У меня сразу кололо в животе, так что я
стеснялся и нервничал. Я не мог смотреть никому в глаза. Когда Бог сказал
мне, что я буду проповедником, я ответил, что Он точно не того избрал. Я
готов был тяжко трудиться, быть кем угодно для Него, но только не
проповедником. Мне станет плохо, у меня ничего не получится, у меня вспотеют
ладони, меня начнет тошнить, это очень плохо кончится, Ты не можешь меня к
этому призвать.

И вот я стою впереди всей этой церкви и понимаю, что на меня уставились все.
Этот проповедник вдруг обратился ко мне: «О, слава Господу! Хотите быть
спасены? Хотите получить вечную жизнь?» Я ответил: «Послушайте, я понятия не
имею, почему я здесь. Скажите мне, пожалуйста, почему я здесь очутился. Мне
было сказано сюда бежать». Он сказал: «Это Дух Божий. Иисус направил твое
сердце» и все такое. Я произнес молитву, признал Иисуса Господом и
Спасителем и все в таком роде. Он затем спросил меня, хочу ли я получить Дух
Бога.

Я молился такой молитвой впервые, я начал плакать. Он начал плакать. Все
начали восклицать и плакать. Я не понимал, почему все пришли в такое
оживление. Я никогда не сталкивался с подобными примерами. Я не знал, что
радуются, когда кто-то рождается в Царство. Я не имел об этом ни малейшего
представления. Я всю жизнь зажигал свечи, молился во время месс за мертвых.
И вот ко мне пришло ощущение чистоты. Я вдруг почувствовал себя чистым. Я
больше не ощущал себя грязным. Это то, что я ощутил, когда получил спасение
– чистоту. Он спросил меня: «Хочешь получить Святой Дух?» Я ответил, что не
знаю, о чем это он. Он сказал: «Ты получишь силу Божью». Я ответил: «Ладно.
Силу так силу. Мне уже хорошо от ощущения чистоты». Он возложил руку на мою
голову, и тут вдруг я уже делаю то, что и все вокруг – это самое
«шикими-шикими». И не могу остановиться. И начиная с того самого дня, я
снова стал иметь знание о людях. Как и в детстве. Я начал знать, когда
человек умрет. Начал знать, когда участвовал в евангелизме в церкви. Я знал,
кто из людей был болен. И на меня злились, потому что я говорил им слово
знания. Я ничего тогда не знал о слове знания. Я думал, что каждый слышит
непосредственно от Бога, ведь я уже стал христианином. Официально. И я начал
знать определенные вещи о правительстве, о том, кто победит на выборах и о
тому подобном. Так что вот вкратце все, что произошло…
Записано с видео.